Тема очередной лекции курса «История советских спецслужб» Н.В. Петрова – репрессивная политика в СССР в годы, непосредственно предшествующие эпохе Большого террора. Этот период, 1935–1936 гг., напрямую следует за серьёзной, в каком-то смысле поворотной вехой в истории страны: 1 декабря 1934 г., прямо в Смольном, происходит убийство С.М. Кирова, первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) – «хозяина Питера», чрезвычайно популярного среди жителей северной столицы. Имя его до сих пор знает любой петербуржец.
Расследование убийства Сталин поручает Николаю Ежову, в то время секретарю ЦК ВКП(б). В лекции отмечается этот момент: с одной стороны, принятие высшим лицом страны решения самолично осуществлять контроль работы НКВД (Генриха Ягоды) через партийные сферы, с другой – обозначен (рукою того же Сталина) путь преобразования репрессивной машины в сторону её ужесточения: эти два года – путь от Ягоды к Ежову. От «мрачноватого романтика революции» к «кровавому карлику» тюремных застенков.
(В сентябре 1936 г. Николай Ежов сменит, по телеграмме Сталина, Генриха Ягоду на посту Народного комиссара внутренних дел СССР; ещё через пару лет, в ноябре 1938 г., наступит время Лаврентия Берии).
Именно Ежову (не Ягоде) Сталин даёт прямое указание: «ищите убийц среди зиновьевцев». Комиссию по расследованию возглавляет товарищ Сталин, лично… Естественно, убийцы находятся именно там, где приказано их искать.
Через неделю после убийства Кирова начались аресты среди «зиновьевцев».
В Ленинграде в первую неделю после убийства арестовано 843 человека. Естественно, далеко не все из арестованных были хоть сколько-нибудь оппозиционерами – число арестов демонстрирует масштабы репрессий. 29 декабря 14 обвиняемых по делу было расстреляно.
Далее сценарий разворачивается в широкоэкранное полотно, репрессии усиливаются:
Уже 1 декабря 1934 года Президиум ЦИК принимает постановление о внесении изменений в уголовно-процессуальные законодательство, согласно которому предлагается:
следствие по этим делам заканчивать в срок не более 10 дней;
обвинительные заключения вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде;
дела слушать без участия сторон;
кассационного обжалования приговоров, как и помилования, не допускать;
приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно.
В 1935 г. происходит общее ужесточение законодательства: с 12-летнего возраста вводится возможность применения расстрела (в связи с увеличением числа бытовых, жестоких и насильственных преступлений, в том числе в среде детей и подростков) – пример так называемого указного права.
В 1935–36 гг. проводится чистка в партийных рядах; с этой целью вводятся:
специальная анкета для работников, которые допущены к «секретам»;
проверка партийных документов (1935 г.);
обмен партийных документов (1936 г.)
По итогам чистки идёт разоблачение скрывающих социальное происхождение, выявление «шпионов» в среде партработников.
В деятельности НКВД намечается совершенно определённая линия:
«Кремлёвское дело» – (начало: 1935 г.). Ряд служащих Кремля, сотрудников кремлёвской комендатуры, военнослужащие обвинялись в создании нелегальной антисоветской организации и подготовке покушения на И.В. Сталина. Примыкает (территориально) к этому делу «Заговор кремлёвских полотёров».
Первый Московский процесс (август 1936 г.), так называемый «Троцкистско-зиновьевский террористический центр»;
Второй Московский процесс (январь 1937 г.), дело «Параллельного антисоветского троцкистского центра»);
Третий Московский процесс (март 1938 г.), дело «Право-троцкистского блока».
Подводя итоги лекции, Н.В. Петров говорит о том, что эти всякого рода реорганизации и перестановки (партийные и энкавэдэшные), эти один за другим следующие процессы были своего рода подготовкой к работе центрального аппарата НКВД в годы предстоящего террора. Хотя, конечно же, о терроре как таковом ещё никто всерьёз не говорит, но… началось всё 1 декабря 1934 г., когда Сталин «впервые применил новую политику, с помощью которой исключительные обстоятельства использовались для того, чтобы оправдать его личные, неконституционные действия» (цитата из Роберта Конквеста, англо-американского историка, автора книги «Большой террор», 1968).