Реорганизация работы НКВД. Катынский расстрел

Шестнадцатая лекция курса «Истории советских спецслужб» – это новая эра в деятельности НКВД: эра Лаврентия Берии. Да, в руководстве органов госбезопасности неожиданно появились персонажи с кавказским прононсом, но это объяснялось простыми причинами. Вовсе не следует думать, что советский народ оказался под пятой грузинского нашествия; просто так вышло, что НКВД возглавил Л.П. Берия, и пришёл Берия в НКВД со своими людьми. Что называется, обновление кадров.

С поста Первого секретаря ЦК КП(б) Грузии Берия получил новое назначение – сначала сомневался (не понижение ли, не грозит ли бедой); потом пообвыкся, даже вошёл во вкус. И до самой смерти И.В. Сталина входил в его ближайшее окружение – а после смерти Вождя прожил в начальниках всего три с небольшим месяца: с 5 марта по 26 июня 1953 г. Зато уж и проявился как самостоятельная личность в полную силу.

Почему Сталин выбрал именно Берию? Чем Берия был ему дорог? Национальная составляющая, повторяем, тут ни при чём.

Оно, конечно, бывало, когда надо было как-то начать разговор (с далеко идущими последствиями). «А вы, простите, какой будете национальности?» – спросил у Ежова В.М. Молотов, великий по-своему человек, доживший до 96 лет и ровно до этого времени (умер 8 ноября 1986 г.) не изменивший своих политических позиций. Позже и следователь заинтересовался национальностью Николая Ивановича, и был среди многих прочих вопрос: «Ведь ваша мать из Литвы»?

Литовской операции в месяцы Большого террора не было (Литва была в то время ещё буржуазной, советской она стала позже); первая депортация гражданского населения Литвы – 14 июня 1941 г.: так своеобразно тов. Сталин готовился к войне… Быть может, тов. Молотов спутал литовцев с латышами? А за ним и гр-н следователь.

Не было и грузинской операции; имело место личное, точечное сведение счётов Иосифа Джугашвили (Сталина) со своими земляками, в прошлом – товарищами по борьбе.

А вот Лаврентий Берия Сталину был нужен, и даже очень, и никакого не имело значения, какой он, Берия, был национальности. О подоплёке этого сюжета Н.В. Петров говорит в предыдущей лекции:

«Мог ли Сталин арестовать Берию в 1938 году? Докладные какие-то были, сигналы были, и Ежов был не против, он готов был бы это дело подготовить, он даже и посылал людей, что-то не нравилось ему в деятельности Берии»…

Потом-то всё пошло своим чередом, и кончилось тем, что не Ежов со Сталиным арестовали Л.П. Берию, а Сталин с Берией арестовали Н.И. Ежова. А в 1935-м, далёком от рассматриваемых событий году, – и этого не просчитал Ежов, в ту пору ещё совсем не железный нарком, – Лаврентий Берия выступил на Тбилисском партактиве (21–22 июля) с докладом «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье». И вовсе не ради гонораров, которые из года в год исправно выплачивались (доклад вышел отдельной книгой в том же 1935 г., книга многажды переиздавалась) присвоил авторские права Л.П. Берия; и даже не ради славы. Это была беспроигрышная, прекрасно рассчитанная страховка: как можно арестовать автора текста, где главным героем, главным революционером, главным большевиком – выступаешь ты, единственный и неповторимый? Книгу-то пришлось бы изъять… Так Берия выиграл, а Ежов проигрался вчистую.

«Эта книга, – заканчивает разговор о Докладе Н.В. Петров, – является типичным образцом фальсификации истории. Хрестоматийным, можно сказать».

Что же нового пришло в НКВД вместе с новым наркомом? Даже у неподготовленного слушателя с фамилией Берия тесно связаны два понятия: бериевская чистка и бериевская нормализация. Чистка – это понятно, она шла по накатанным рельсам, никаких открытий в методиках этой процедуры не было: как Ежов расправлялся с ягодинскими кадрами и заменял их своими, ежовскими, – ровно так и Берия решал вопрос о замене ежовских людей бериевскими. Предъявлялись иные слегка обвинения, но известно ведь, чего эти обвинения стоят, суть не менялась. На практике это означало: пришла новая власть, освободите место для новых начальников. А прежний начальник – априори враг и заслуживает самой тяжёлой кары и ухода в небытие. «И тут каждый, – говоря словами Н.В. Петрова, – спасался под следствием по своему разумению и по своим собственным рецептам».

В чём разница между этими двумя очистительными процедурами? Разница в том, что Ежов чистил ряды НКВД на входе в Большой террор; Берия же, напротив, на выходе. Дополнительно: Ежову Большой террор, объявленный Сталиным, был очень и очень по душе, ведь отмечено было ранее, что он не умел останавливаться. Л.П. Берия умерил пыл и сбавил размах репрессий не потому, что он был большой гуманист, а потому, что такое решение принял тов. Сталин. Впрочем, и Сталина трудно заподозрить в человеколюбии – просто пришло время притормозить, ситуация выходила из-под контроля, последствия грозили стать непредсказуемыми.

Бериевская так называемая нормализация – это сравнительно короткий отрезок времени, попасть в который доводилось счастливчику, человеку, родившемуся в рубашке.

Поскольку ежовские кадры обвинялись, среди прочего, в перегибах – то есть, по сути, в том, что они, эти кадры, Большой террор и устроили – перегибы подлежали, в отдельных случаях и небольших дозах, устранению (вслед за устранением кадра).

Отсюда уже недалеко было сделать следующий шаг: признать, что какая-то часть репрессий в 1937–1938 гг. задела невинных людей. Это, как говорит Н.В. Петров, прозвучало в Постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» (от 17 ноября 1938 г.). Получалось, что теперь следует опять судить и сажать по правилам. Есть точка зрения (педалируется некоторыми авторами, говорит Н.В. Петров), что вот, в НКВД пришёл Берия, навёл порядок и произошла амнистия… Это – очередное искажение, подтасовка, а в лучшем случае, неверное употребление термина. Лицо, находящееся под следствием, в ожидании рассмотрения своего дела, не может считаться амнистированным в случае своего освобождения, поскольку оно виновным не было признано; равно как и лицо, уже получившее срок – и теперь его дело направляется из лагеря (тюрьмы) на дорасследование… Это будет (в случае положительного решения) не амнистия, а освобождение по пересмотру дела.

Бериевский пересмотр не выходит за рамки 150 тысяч человек. А к маю 1940 г. всё и вовсе заглохло. Н.В. Петров напоминает один из самых известных сюжетов: Константин Рокоссовский, освобождён 22 марта 1940 г. в связи с прекращением дела, с выбитыми зубами и переломанными рёбрами – никаких извинений, и как раз поспел на войну.

Если говорить о новшествах, введённых в структуру НКВД с первых практически дней на посту нового наркома, следует отметить, что именно тщанием и усердием Л.П. Берии в НКВД была организована следственная часть (Приказ № 00813 от 22 декабря 1938 г.). Да, вводились новые порядки – Ежову-то было не до следственного эксперимента; главное – план выполнить: 100 тысяч душ в месяц.

«Такие громкие имена, которые вам, может быть, о чём-то говорят, как Родос или Влодзимирский, они уже исключительно занимались следственной работой… Это были те, кто вскоре составит цвет и основу “Банды Берии”»… (Н.В. Петров). Вот краткие справки о носителях этих фамилий:

Родос Борис Вениаминович – школу выбивания признательных показаний прошёл при Ежове; при Берии не пропал, как многие, а, напротив, возвысился. Сделал успешную карьеру: от лейтенанта ГБ (5 ноября 1937 г.) до полковника (14 февраля 1943 г.). Спектр допрашиваемых Б.В. Родосом широк и многообразен: от Ежова до Бабеля и Мейерхольда. Кобулов о Родосе: «Провёл ряд крупных следственных дел. Чекистски грамотен, растёт на оперативной работе. Добросовестно подходит к выполнению поручаемых ему заданий, успешно работает над выращиванием молодых чекистских кадров» (1939). Хрущёв, о нём же: «Это – никчёмный человек, с куриным кругозором, в моральном отношении буквально выродок» (1956). Приговорён к ВМН 20 апреля 1956 г. Не реабилитирован.

Влодзимирский Лев Емельянович (Эмильевич) – в 1941–1946 гг., а также в 1953 г. начальник следственной части по особо важным делам НКГБ (МГБ, МВД) СССР; входил в ближайшее окружение Л.П. Берии. Есть свидетельства, что на допросах Б. Родос и Л. Влодзимирский работали в паре, в четыре руки. Приговорён к ВМН 23 декабря 1953 г. Признан не подлежащим реабилитации (2000 г.).

О методике работы Следственного отдела НКВД: «Следователь всё время твердил, угрожая: «Не будешь писать, будем бить опять, оставим нетронутыми голову и правую руку, остальное превратим в кусок бесформенного окровавленного тела. – И я всё подписывал до 16 ноября 1939 года». (Всеволод Мейерхольд, арестованный: из заявления, поданного 11 января 1940 г.).

Можно сделать вывод: теперь, при наркоме Л.П. Берии, в НКВД в полную силу заработала пыточная команда (плюс к расстрельной).

О том, какими методами пользовалось НКВД при Л.П. Берии, Н.В. Петров рассказывает на примере судьбы советского полпреда (и резидента НКВД, по совместительству) в Китае. И.Т. Бовкун-Луганец (Орельский) погиб вместе с женой 8 июля 1939 г., инсценировка автокатастрофы. В этом двойном убийстве непосредственно участвовал Влодзимирский. Среди сценариев рассматривалось и отравление ядом…

По ассоциации с ядами на лекции вспомнили и Г.М. Майрановского, его «Лабораторию-X». С лета 1937 г. – в составе 12-го отдела ГУГБ НКВД СССР, в рассматриваемый период времени куратор – Л.П. Берия).

Заключительная часть лекции посвящена истории «Катынского расстрела»: массовому уничтожению почти 22 тысяч польских граждан, содержащихся в Козельском, Осташковском и Старобельском лагерях НКВД СССР, а также в тюрьмах Западных областей Украинской и Белорусской ССР (находившихся в системе УГБ). Сегодня о Катынском преступлении можно получить сведения из открытых источников; однако у Н.В. Петрова сюжет приобретает особую ценность: он знает многое, чего не знают другие, о чём – бытует такая точка зрения в определённой среде – вовсе и не следует знать.

Разговор о Катыни Н.В. Петров начинает с демонстрации кадра из фильма Анджея Вайды, последнего слова великого польского режиссера в кинематографе. (В России премьерный показ фильма состоялся 27 октября 2007 г. в культурном центре при посольстве Польши в Москве; 2 апреля 2010 г. фильм неожиданно был показан на телеканале «Россия–Культура»).

«В этом фильме, – комментирует Н.В. Петров, – интересно то, что все типы и технологии расстрела показаны достаточно подробно и близко к тому, что было на самом деле. Откуда мы знаем, как было на самом деле? Есть соответствующие показания исполнителей этого решения (от 5 марта 1940 г.)».

«Начало всему, – продолжает Н.В. Петров, – положило письмо Берии. Я два слова только скажу о том, почему так. Это тот документ, в котором некоторые советские традиционалисты сомневаются, и напрасно, потому что документ этот подлинный, оснований сомневаться в его подлинности нет ровным счётом никаких. (Н.В. Петров это положение убедительно доказывает).

Но изначальная, отправная точка великой трагедии поляков и нашего горького позора – секретный протокол к Договору о ненападении между Германией и Советским Союзом, подписан 23 августа 1939 г. Пакт Молотова–Риббентропа. Согласно Пакту, Восточная часть Польши отошла к «сфере интересов» СССР.

Иоахим фон Риббентроп казнён через повешение 16 октября 1946 г. по приговору Нюрнбергского трибунала; о судьбе В.М. Молотова уже говорилось выше.