Двадцать восьмая лекция курса «Истории советских спецслужб»: на дворе – середина 60-х годов прошлого века, у руля Коммунистической Партии Советского Союза – Л.Н. Брежнев; 14 октября 1964 г. Н.С. Хрущев отправлен в добровольно-принудительную отставку.
Это время Н.В. Петров характеризует как идеологически непростое – и в СССР, и в странах «Восточного блока» – мы ведь, можно сказать, были с ними в одной связке. Начались – ещё при Хрущеве – поиски «социализма с человеческим лицом». Позже, в Чехословакии, эти поиски приведут к «Пражской весне» 1968 года.
В Советском Союзе – «Новый мир» Александра Твардовского, публикации произведений, по выражению Н.В. Петрова, «сильного антисталинского накала»; творческая интеллигенция выдвинула из своих рядов шестидесятников, поколение наивно-романтическое, верящее, несмотря на пережитые страной людоедские времена, в светлые идеи социализма.
В 1966 г. (с 29 марта по 8 апреля) состоялся XXIII съезд КПСС. Был принят новый Устав партии, ликвидировавший многие хрущёвские новации; в том числе, отмечает Н.В. Петров, «принцип, что лидер страны может оставаться у власти не более 10 лет. Хрущёв с этой идеей выступил ещё на XXII съезде, и это было принято, это было записано, но это, конечно, было тут же забыто. Потому что те, кто пришёл к власти после Хрущёва, желали иметь перспективу не ограничивать себя в сроках пребывания у власти». Также возродилась должность Генерального секретаря ЦК КПСС, а Политбюро снова стало руководящим органом (работает между пленумами).
За месяц до XXIII съезда – суд над А.Д. Синявским и Ю.М. Даниэлем, писателями, опубликовавшими свои художественные произведения за границей и под псевдонимами (Абрам Терц и Николай Аржак). Существуют разные версии того, как КГБ вычислило злоумышленников. Во всяком случае, искали уже с начала 60-х; тому свидетельство – статья в журнале «Иностранная литература» (январь 1962 г.) об опубликованных на Западе произведениях Абрама Терца (эссе «Что такое социалистический реализм» и повесть «Суд идёт»), антисоветских и клеветнических. То есть Комитету пришлось крепко поработать: сначала при А.Н. Шелепине, но в основном уже при В.Е. Семичастном.
Итак, публиковать тексты за рубежом было в конце 50-х – первой половине 60-х (и в обозримом времени далее) категорически нельзя, это рассматривалось как уголовно наказуемое деяние. В Уголовном Кодексе 1960 г. (сменил УК РСФСР 1926 г. и действовал до официальной отмены в 1996 г.) возникла ст.70 (в общем, на смену сталинской 58-ой): «Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти либо совершения отдельных особо опасных государственных преступлений, распространение в тех же целях клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно распространение либо изготовление или хранение в тех же целях литературы такого же содержания». Наказание – до семи лет лишения свободы плюс последующая от двух до пяти лет ссылка…
А что было можно?
«При Хрущёве, – говорит Н.В. Петров, – было достаточно критических выступлений относительно советских порядков, но критиковать можно было бюрократов, управдомов, недостатки снабжения, и то в определённых рамках, не надо было делать обобщений и выводов, что, мол, советская власть не способна обеспечить население даже самым необходимым. Известная идеологическая установка советского демагога гласит: “Критика должна быть конструктивной”».
Недовольных в стране было достаточно; естественно, спецслужбы занимались отслеживанием анонимных текстов (писем, листовок), авторы которых, пожелавшие остаться неизвестными, вели агитацию и пропаганду: излагали свои взгляды, выражали недовольство происходящим. С точки зрения Н.В. Петрова, антисоветские анонимные выступления безусловно являлись мерилом общественных настроений. Хрущёв, любивший в эти тексты заглядывать (так он, видимо, ощущал большую близость к народу), наказывал Семичастному: «Ты мне подбери позабористее, с матерком чтобы».
В начале лекции на экране – пример ежегодной Записки, представляемой КГБ в ЦК КПСС; дата на документе – 24 февраля 1964 г.; документ из Особой папки, т. е. совершенно секретный, за № 643. Так, в таком формате, КГБ (сначала Семичастный, позже Андропов) отчитывался перед Партией: что конкретно анонимно-антисоветского происходит в стране. В демонстрируемом документе, кроме статистических данных (сколько случаев зафиксировано и в каких городах), можно прочитать: «Листовки распространялись иногда с применением взрывных устройств (на базарной площади в Иваново), и нередко путём подбрасывания в почтовые ящики и подъезды жилых домов (Москва и Ленинград). Как правило, листовки преступниками изготовлялись с помощью множительной техники (типографский шрифт, пишущие машинки, самодельные гектографы, клише и т. п.»).
Иваново, «город невест», прямо-таки изумляет: в 1965 г., согласно представленной статистике, это безусловный лидер страны по количеству распространённых антисоветских листовок – в шесть раз опережает, например, Ленинград, с его славными революционными традициями; и невеликий ведь городок, с населением порядка 400 тыс. человек (и тогда, и сейчас).
Что делало КГБ, если находило автора (распространителя) анонимного текста? В подавляющем большинстве случаев это была всё та же профилактика.
«Формы, – говорит Н.В. Петров, – бывали келейные, когда установленное лицо вызывали в КГБ, пугали, стращали, разъясняли, что будет дальше, если не свернёт человек с этого сомнительного пути. Но по большей части использовалась гласная форма: собрания трудящихся, газетные публикации, показ специальных передач по телевидению, кинорепортажи. В известной степени это способствовало сокращению количества анонимных документов, а в некоторых случаях создавало возможность предотвратить их распространение». (Жанр официального предупреждения, требования подписки, что человек, мол, осознал и раскаивается, появится позже).
Что касается уголовного преследования т. н. антисоветчиков, то, дополнительно к имеющейся уже (с 1960 г.) ст. 70, Указом Президиума ВС РСФСР от 16 сентября 1966 г. в УК была введена ст.190 (три пункта). Ст.190-прим выглядела как облегчённый вариант ст. 70 – прежде всего, по мере максимального наказания (до 3 лет лишения свободы). Однако формулировка: «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» выдавало их кровное, можно сказать, родство. По сути, в практике применения этих статей главным было то, что в обоих случаях ни следствие, ни суд не делали даже попыток доказывания заведомой ложности. Как-то само собой, видимо, подразумевалось, что если гражданин сколько-нибудь критически относится к советской действительности, то он клевещет, лжёт, измышляет… Известный постулат «В советскую власть надо верить» приобретает силу закона. А при обвинении по ст.70 следовало бы доказать, что лицо действовало именно с «целью» (подрыва власти или её ослабления…). Закон предполагал, что цель должна быть доказана; следствие и суд считали подобные тонкости не стоящими внимания.
В 60-е – 80-е годы осуждённых по ст.70 отправляли для отбытия наказания в Дубровлаг (система ИТЛ на территории Мордовской АССР, известная как Учр. ЖХ-385, далее шёл номер лагпункта); там содержались политзаключенные – термин, естественно, неофициальный, официально все числились уголовниками. Осуждённые по ст.190-прим широко рассеивались по зонам Советского Союза. (Есть точка зрения, что в Дубровлаге, на строгом режиме, было лучше: контингент элитный, спецконтингент, общение на высокоинтеллектуальном уровне).
Молодёжные послесталинские кружки, союзы, организации, которые были раскрыты и обезврежены КГБ, носили характер если не многочисленных, то, по крайней мере, далеко не единичных. Они называли себя новыми коммунистами, социалистами, марксистами… Из наиболее известных – «Союз коммунаров» (Ленинград, 1965 г.); а неофициально, по названию издаваемого неподцензурного журнала – «Дело “Колокола”». Девять человек: Валерий Ронкин, Сергей Хахаев, Вадим Гаенко, Вениамин Иофе, Валерий Смолкин, Сергей Мошков, Борис Зеликсон, Валентина Чикатуева, Людмила Климанова – были осуждены по ст.70; все получили сроки в диапазоне статьи (от 2 до 7 лет); В. Ронкин и С. Хахаев – по 7 лет лагеря (ИТЛ) плюс по 3 года ссылки.
Разумеется, по зонам Мордовии, в Дубровлаге, отбывали сроки и т. н. националисты, и религиозники – и те, и другие считались неисправимыми врагами Советской власти. Но, если относительно первых был у государства хотя бы резон относиться к ним как к врагам, то баптисты, пятидесятники, адвентисты седьмого дня; наконец, даже католики просто не нравились, не соответствовали…И если уж Н.С. Хрущёв проявлял неистовую нетерпимость к православию, то что уж говорить об иных религиозных конфессиях?
А последнего человека, осуждённого в СССР по ст.70, Н.В. Петров представляет так: «Моего приятеля посадили в Удмуртии, ему, конечно, нарисовали статью 70 за антисоветскую агитацию и пропаганду в устной форме. Он ничего не писал, но читал и распространял (самиздатскую литературу). Кроме того, много чего говорил, высказывался; ну, например, утверждал, что в СССР нет выборов, что скоро цены на нефть упадут, и СССР придёт “околеванец”, что война в Афганистане… и далее про эту войну). Всё то, что было и так на самом деле очевидно: что экономические проблемы у нас гораздо более серьёзные, чем об этом пишут, что статистика у нас фальсифицированная… наконец, что Октябрьскую революцию совершила кучка пьяных матросов».
«В Москве, – продолжает Петров, – сотрудники следственного отдела КГБ, скорее всего, иронично отнеслись бы к подобным вещам; иное дело – провинция».
(В 1985 г. Андрей Миронов был арестован за распространение самиздата, в 1986 г. осуждён ВС Удмуртии за «антисоветскую агитацию и пропаганду» (ст. 70 УК РСФСР) на четыре года лагерей и три года ссылки. В феврале 1987 г. освобождён – с началом работы М.С. Горбачева по очеловечиванию страны. Жизнь А.Н. Миронова оборвалась трагически: 24 мая 2014 г. он и его друг и коллега, итальянский журналист Андреа Роккелли, готовили совместный материал из Славянска, попали под перекрёстный огонь; погибли оба… В новой России друг Н.В. Петрова занимал активную гражданскую позицию.
«У нас, наверное, лекции будут приобретать всё более мемуарный характер», –завершает тему Н.В. Петров